Александра Буланова "Четыре веселеньких дня"
Крымское солнышко, подползая к зениту, равнодушно наблюдало за одной из тех сумасшедших, что тысячами слетаются к морю, едва начинает теплеть. Правда, в основном они не отличаются особой изобретательностью, предпочитая равномерно обжариваться на пляжах, напоминая морских котиков с телеканала ”Дискавери”. Эта же особь, одетая в шорты и кроссовки на босу ногу, упрямо лезла по скалам, игнорируя плещущееся внизу море.
Обычно, то-есть уже двадцать дней, Тала проводила это время в сосновой роще недалеко от своего корпуса. Но сегодня глухая злость, сродни детской обиде на весь мир, пинками выгнала ее за ворота санатория, заставив искать уединения или вернее места, где можно почувствовать себя абсолютно несчастной и таким образом примириться с тоской. Сосновая роща для этой цели не подходила. Там даже воздух, прохладный и сладковато терпкий, навевал покой. Нет. Раскаленный полуденный зной, пропитавший каменистую осыпь, изломанные ветрами скелеты можжевельника и пучки выгоревшей до белесого шелеста травы, - вот что соответствовало ее настроению в тот день. Что стало причиной? Кто знает. Может призрак шефа, явившийся перед самым рассветом, или парнокопытное семейство за столиком в столовой, рьяно обсуждавшее недоступные ее кошельку конные прогулки.
Оседлав очередной разогретый солнцем валун, Тала огляделась вокруг, и, щурясь на блики, издевательски пляшущие внизу, пробормотала, перебирая Ахматову. – И это зрелость, светлая пора, уж лучше б я повесилась вчера. – Хрустнувший на зубах песок оборвал жизнеутверждающую тираду. Вздохнув, она слезла с камня и тут заметила место, будто поманившее ее к себе. Осколок скалы, вылизанный волнами, повис над плоским камнем, лежащим в воде, образуя островок прохладной тени. Вода была настолько теплой, что даже разгоряченное альпинизмом тело лишь блаженно расслабилось, когда она с разбегу прыгнула под набегавшую волну. Вволю наплававшись и нанырявшись, Тала растянулась на полотенце, бездумно уставившись вдаль. Далеко, у самого горизонта, темное пятнышко покачивалось на волнах. Понаблюдав за ним и так и не решив, что это могло бы быть, Тала раскрыла книгу.
В Париже шел дождь. Комиссар Мегре, сидя в своем кабинете на набережной Орфевр, попыхивал неизменной трубкой над чашкой крепкого кофе. Тала тоже решила закурить. Потянувшись за сигаретами, она отвела взгляд от страниц и заметила, что за это время точка на горизонте увеличилась в размерах. Продолжая читать, она то и дело поглядывала вдаль, пытаясь угадать, что за предмет болтается среди волн. Говорят, любопытство сгубило кошку. В этот раз оно легко одержало верх над пожилым комиссаром, и спустя пару минут Тала, захлопнув книгу, встала на своем камне, словно суслик у норки. Интересно, кто сказал, что козырек из ладошки улучшает зрение. Но видимо, это правда. Так как воспользовавшись столь нехитрым приспособлением, Тала, наконец, разглядела, что темный предмет в море не что иное, как человеческая голова. И эта голова явно направлялась в ее сторону. Еще минут через десять стало ясно, что голова принадлежит мужчине. Определив это, Тала раздражено передернула плечами. Несколько дней назад такой же пловец-одиночка выбрался на облюбованный ею камень. Причем выбрался, в чем мать родила. Впечатлений ей хватило с лихвой. Мужчина плыл медленно, но упрямо, не собирался сворачивать в сторону ближайшего пляжа, и Тала принялась собираться, бормоча сквозь зубы не слишком приличные слова.
Она успела обуть одну ногу, когда события приняли неожиданный оборот. Подплыв к берегу, или вернее к одному из камней, выставивших над водой свои лысые макушки, мужчина попытался выбраться. Но руки его соскользнули, и он ушел под воду. Последовала вторая, потом третья попытка. Со своего места Тала прекрасно видела вздувшиеся от напряжения мышцы на загорелых плечах. Море было практически спокойным, так что такое поведение казалось совершенно непонятным. Понаблюдав за ним, девушка презрительно скривилась и безапелляционно поставила диагноз – пьян. Завязав шнурок и шаря вокруг в поисках второго кроссовка, она машинально оглянулась. Человек исчез. Выбеленная солью верхушка камня поблескивала на солнце. Набегавшие волны шевелили гриву бурых водорослей и причмокивая пробирались между камней к берегу. Ожившее любопытство заставило ее встать и оглядеться. Ихтиандр пропал. Продолжая держать второй кроссовок в руках, и поэтому слегка прихрамывая, она перепрыгнула на соседний камень и замерла с открытым ртом. Незнакомец явно пытался утопиться. Сквозь прозрачную до безобразия воду она прекрасно видела его тело, болтавшееся спиной вверх. То, что он отнюдь не любовался прелестями подводного мира, подтверждал тот факт, что каждая волна припечатывала его головой о камень. Сначала она растерялась. Беспомощно огляделась по сторонам, вокруг были камни, солнце и несколько толстых ленивых чаек. Отсутствие публики исключало шанс отреагировать на происходящее с истинно женским изяществом. Притихшая было злость, проснулась, и ударила в голову. Именно она, а не любовь к ближнему, сорвала с ее ноги ни в чем неповинный кроссовок и зашвырнула его вместе с братцем в кусты. Злость на идиота, окончательно испортившего ей день, требовала немедленного выхода. И в воду она полезла с единственной целью, - спросить этого кретина: «Почему из тысячи километров Крымского побережья он выбрал ее укромный уголок?» Мужчина явно не шутил, прикидываясь утопленником, поэтому к здоровой злости присоединился страх, и вдвоем они выволокли невероятно тяжелое тело на груду камней и выдохлись.
– Чтоб тебя черти взяли, – выругалась Тала, удивленно глядя на дело своих рук. Ей все еще не верилось, что она смогла вытащить из воды здоровенного мужика. Правду сказать, осилить ей удалось только половину. Вторая половина, одетая в обычные семейные трусы, оставалась в воде.
- Искусственное дыхание я делать не умею, - с плохо скрытой претензией заявила Тала, разглядывая свою добычу. Видно он был парень понятливый, потому как тут же закашлялся и судорожно всхлипнув, перевернулся на бок и открыл глаза. Ей бы встать и уйти. Но нет. Она вытащила сигарету и закурила. Пару минут спустя мужчина нашел в себе силы полностью вылезти из воды и прислониться к камню, закрыв глаза и дробно стуча зубами.
- Пить надо меньше, – назидательно заявила Тала и нервно хихикнула. Мужчина открыл один глаз и прошептал
– Дура.
- Сам дурак, – тут же парировала она, совершенно не обидевшись. Мужчина огляделся по сторонам и задал вопрос, заставивший ее слегка обалдеть.
– Где я? - она даже не хмыкнула, просто постучала себя пальцем по лбу и покачала головой.
– Вы, капитан, потерпели крушение, у берегов Хохляндии в год 2003 от Рождества Христова, – незнакомец подозрительно позеленел и поинтересовался без особой приязни в голосе.
– Юмористка? – Тала пожала плечами. – Ну что вы, просто доктор посоветовал позитивное восприятие. – Мужчина, застонав, закрыл глаза. Выбросив окурок, Тала отыскала кроссовки и, обувшись, махнула рукой:
– Всего хорошего, смотрите, не обгорите после купания.
- Постой девочка, – взмолился незнакомец, с трудом поднимаясь на ноги.
– До Ялты далеко?
Тала окончательно разозлилась, не вовремя вспомнив о преодоленном тридцатилетнем рубеже, и процедила сквозь зубы: ”За девочку ответишь.”
- Что? - переспросил незнакомец.
С трудом, взяв себя в руки, Тала задумчиво оглядела горизонт: ”Сколько отсюда до Ялты километров я не знаю. А по времени, то это зависит от способа передвижения. Таксичкой часа полтора – два. Пешком вдоль берега – пару дней. А вплавь, – она сделала паузу, – ну, тут вам виднее, я не пробовала.”
- Черт, коротко констатировал он.
- Раз появились черти, мне действительно пора. - Подхватив пакет, она перепрыгнула на соседний камень.
- А в какую хоть сторону идти?
Девушка обернулась, смерив его скептическим взглядом, и вздохнула с видом великомученицы: – Ладно. Идите за мной. Я выведу вас на трассу.
Перепрыгивая с камня на камень, Тала слышала за спиной сопение и невнятное упоминание всякой нечисти. Чаще всего под босые ноги Ихтиандра попадались черти и чья-то мать. Последнюю преграду, высокий каменный парапет, ограждавший трасу, она преодолела, зажав пакет с вещами в зубах. Наверное, вид у нее при этом был весьма забавный, потому как проезжавшая мимо машина слегка притормозила, и водитель посигналил от полноты чувств. Ее спутник неожиданно легко подтянулся на руках, перебросив тело через парапет. Но это усилие его явно доконало, и он улегся прямо на обочине, закрыв глаза. Тала посмотрела на него и полезла в карман. Мелочи набралось на три с четвертью.
– Вот возьмите. Больше у меня нет.
Он поднял голову, тупо уставившись на протянутую ладонь с горкой медяков. – Я что так плохо выгляжу?
- Даже хуже. - Серьезно ответила она. Он криво усмехнулся, покачав головой.
- Не возьмете?
- Нет.
- Что ж, тогда прощайте.
- Спасибо.
– Не за что.
Солнце плавило воздух. Над полосой асфальта колебалось зыбкое марево. На повороте она остановилась и обернулась. Он сидел, прислонившись спиной к парапету и закрыв глаза. Мимо проносились машины. Из открытого окна одной из них вылетела пустая пластиковая бутылка и весело запрыгала по обочине, едва не задев его. Тала выругалась длинно и витиевато, как ругались мальчишки в ее далеком институтском прошлом. И пошла назад.
– Вставайте, господин Робинзон. Иначе вас переедут как жабу или хватит солнечный удар.- Она протянула ему руку. Мужчина смотрел на нее с усталым любопытством.
– Знаете, в Китае есть такой обычай. Если ты сдуру спас кому-то жизнь, то должен заботиться о нем до самой смерти, – мрачно заявила она, помогая ему подняться. Он негромко засмеялся.
- Я что, доплыл до Китая?
– Почти, – огрызнулась она.
– За поворотом проходная санатория. Там есть телефон, милиция и другие блага цивилизации.
Мужчина смотрел на нее со страной улыбкой: ”И что лечат в этом санатории?” Под его взглядом Тала окончательно разозлилась: ”Голову. Разве не заметно? Какой нормальный человек повел бы себя так, как я?”
В админкорпусе было прохладно и пусто. Вообще на всей территории санатория не оказалось ни одной живой души. Бабку, кунявшую под пальмой, Тала в расчет не взяла. Подергав запертые двери, и зачем-то заглянув под стойку администратора, Тала озадаченно развела руками. Ее спутник стоял, прислонившись к колонне, и на внешние раздражители не реагировал. Заглянув ему в лицо, Тала поняла, что еще чуть - чуть и он рухнет, как сноп, совершенно не заботясь о ее нервной системе. А система была уже на грани. В конце концов, состояние крайней вздрюченности пагубно сказалось на мыслительных способностях. Она насупилась и решительно скомандовала: ”Пошли.” Он даже не спросил куда. Только облизнул пересохшие губы и покорно поплелся следом, шатаясь, как пьяный.
Одноместный номер с балконом, выходящим в парк, встретил их тишиной и полумраком задернутых штор. Она усадила его на кровать. Зубы мужчины выбивали неровную дробь. Тала вытащила из шкафа плед и набросила его на плечи мужчины. Он что-то благодарно муркнул, не переставая дрожать. ”Кофе,” - вслух подумала она и побежала в ванную к единственной розетке, спокойно воспринимавшей ее видавший виды кипятильник. Чтобы разбить чашку, рассыпать сахар и уронить ложечку в унитаз понадобилось ровно столько времени, сколько закипала вода. Сделав все, что могла, она вернулась в комнату, да так и застыла в дверях, держа в одной руке чашку, а палец другой руки, слегка приваренный после попытки размешать им сахар, засунув в рот. Незнакомец спал на ее кровати, завернувшись в ее плед и крепко обняв подушку. Несколько мгновений она растерянно и слегка обиженно смотрела на него, не меняя позы. Потом вынула палец изо рта, отхлебнула кофе, обожгла язык и в сердцах констатировала: ”Допрыгалась.”
День медленно клонился к вечеру. Тала сидела на балконе и курила, задумчиво наблюдая за котами. Десятка два разношерстных и разнокалиберных кисок деловито рассаживались вдоль аллеи, ведущей в столовую. Это могло означать только одно: приближалось время ужина. Впрочем, проголодались не только коты. Привыкший за отпуск к трехразовому питанию желудок весьма ощутимо напоминал о себе. Прослушав очередное завывание, она неохотно поднялась. Незнакомец по-прежнему крепко спал, согревшись под пледом и перестав дрожать, он негромко похрапывал, уткнувшись носом в подушку. Потоптавшись на месте и ничего не придумав, Тала отправилась к месту кормежки, тщательно закрыв за собой дверь. Нервно блестя глазами, она не жуя проглотила свою порцию. Но когда кровь отлила от головы к желудку, вдруг расслабилась и перестала торопиться. Меланхолично соорудила пару бутербродов, хищно поглядывая на объедки соседей. Сидевшая напротив старушка поинтересовалась:
- Котиков идете кормить?
Тала хмыкнула: ”Угу. Котика. Очень крупного котика. Метра этак на два.”
И оставив бабульку переваривать услышанное, удалилась. В номере ничего не изменилось за исключением того, что спящий красавец перевернулся на спину и сбросил плед на пол. Тала присела на корточки, впервые как следует рассмотрев незнакомца. Лет ему было около сорока. Гладко выбритый, с коротким ежиком темных волос. Самый обычный мужик в семейных трусах. Он глубоко вздохнул, будто просыпаясь. Тала, охнув, отпрыгнула в противоположный конец комнаты и замерла, прижимая к груди плед. Но он лишь перевернулся на бок и снова засопел. Глянув на свое отражение в зеркале и увидев круглые с перепугу глаза, она вслух обозвала себя идиоткой.
Было уже совсем темно, когда у нее кончились сигареты. На черном небе вспыхнули крупные южные звезды, и потянуло прохладой. Тала поежилась, потирая затекшую от долгого сидения поясницу. Из-за деревьев доносилась какофония крымской ночи. Бедняга Киркоров надрывался, пытаясь перекричать Алку с Галкиным. На соседнем балконе трое с Донбасса вели содержательную беседу о том, какая водка крепче и, судя по голосам, усиленно потребляли обсуждаемый предмет.
Сонная дежурная в холе сердито глянула на нее из-под очков и голосом надзирателя в колонии строгого режима заявила: ”Через полчаса закрою. Ночуйте тогда, где хотите.” Тала равнодушно пожала плечами. Все равно ее ожидала перспектива провести ночь на горбатом дивана, списанном по негодности на балкон. Умная мысль пинками согнать постояльца со своей кровати в голову почему-то не приходила. Она купила сигареты, постояла на смотровой площадке, любуясь луной, и медленно побрела в корпус, мрачно поглядывая на парочки, вздыхавшие в укромных уголках парка. Все у нее было не как у людей. Нет бы, познакомиться с приличным мужчиной. Сидеть сейчас в баре, потягивая мартини и кокетливо взмахивать ресницами в ответ на пылкие признания в любви. Нет. Она и в отпуске отличилась по полной программе. Выловила из моря голого бомжа и поселила у себя в номере. Мать вашу – Тереза. Обреченно опустив голову, она поднялась по ступеням и уперлась носом в закрытую дверь. Цербер в очках демонстративно не поднимала глаз от дамского романа. Тала сверлила ее взглядом через стекло, постепенно приближаясь к точке кипения. Дождавшись, когда в глазах у нее не появился нехороший блеск, а из ноздрей вот-вот готово было вырваться пламя, дежурная медленно-медленно отложила книгу и поползла открывать. Наблюдая за ней, Тала думала: какая тонкая грань порой отделяет человека от убийства своего ближнего.
В номере горел свет. Тала помедлила, пытаясь вспомнить, оставляла ли его включенным уходя, но эта мысль мгновенно выветрилась из головы, стоило ей переступить порог. Кровать была пуста. Подушка еще хранила отпечаток головы, но мужчина исчез. Она заглянула в ванную, на балкон, даже в шкаф. Незнакомец испарился. Испарились также бутерброды, и что самое печальное, – двадцатка, оставленная ею на тумбочке. Когда этот факт дошел до ее сознания, Тала истерически захохотала, опускаясь в кресло. Потом вскочила и проверила тайник. Документы, деньги и обратный билет спокойно лежали под холодильником. Облегченно вздохнув, она заявила своему отражению в зеркале: ”Считай, что дешево отделалась, самаритянка хренова.”
Однако двадцатки было жалко, и на нервной почве она проснулась чуть свет. Заварив кофе, выползла на балкон, сладко зевая и потягиваясь. Вокруг царила благодатная тишина, нарушаемая лишь пением птиц. В Крыму наступило время «Ч». Ночные бары и рестораны, наконец заткнулись, а курортники, изможденные непривычным времяпрепровождением, еще не проснулись. Тала уселась на диван, закинув ноги на подлокотник кресла, и блаженствовала, медленно просыпаясь. Снизу донесся какой-то шорох. Она подняла глаза и опешила. Прямо у нее перед носом на ограждении балкона появилась рука. Мгновение, и рядом в перила вцепилась вторая. А еще через секунду на фоне безоблачного неба появилась перекошенная от натуги физиономия мужика. Для шести утра это было уже слишком. Тала вскочила на ноги, швырнула в пришельца чашкой и заорала так, что дрогнули стекла. Мужик исчез. Тала перевела дыхание и с опаской выглянула посмотреть, куда он упал. Упал он недалеко. Всего на полметра и повис, вцепившись в карниз, проходящий понизу ее балкона. Испытав легкое разочарование, она открыла рот, собираясь спросить: ”Какого черта он тут делает?”. Мужчина опередил ее.
– Тише, не кричите. Стены Иерихона уже рухнули.
– Эрудированный вор, подумала она, с пробудившимся интересом разглядывая запрокинутую физиономию. Что-то в нем показалось ей знакомым, и спустя мгновение она удивленно ахнула:
-Вы?
-Я.
Тала вспыхнула от злости: ”Что двадцатки оказалось мало? Решили еще поживиться? ” Он покачал головой.
- Нет, двадцатка была в самый раз. Можно мне залезть к вам? А то тут как-то неуютно.
-А если я скажу нельзя. Вы разожмете руки и попробуете на крепость кактусы на клумбе?
Он попытался посмотреть себе через плечо и чуть не сорвался.
- Ладно, - сжалилась она. - Полезайте. Мне кактусы жалко. Им беднягам и так не сладко в нашем климате.
- О, добрейшая из добрейших, - проворчал он, взбираясь по стене. Закурив, Тала устроилась в уголке дивана, поджав под себя ноги и переполнившись злостью на свою бесхарактерность. Вместо того чтобы поощрять эту бродячую неприятность к дальнейшему общению, нужно было запустить в него чем-нибудь тяжелым. Но было уже поздно. Мужчина подтянулся на руках, перебросив тело через перила.
- Ну? - спросила она, заметив, что с последней их встречи он успел приодеться. Кроссовки, спортивные брюки и футболка ”Адидас”. Да он просто фокусник, если на все это ему хватило несчастной двадцатки. Пока она его разглядывала, мужчина отряхнул пыль с брюк и, морщась, потрогал содранные во время падения локти.
- Ну? - повторила она, теряя терпение. Он засуетился, шаря по карманам, и протянул ей купюру в пятьдесят гривен.
- Я пришел вернуть деньги.
Тала взяла банкноту кончиками пальцев, посмотрела на свет и даже зачем-то понюхала.
- Тут немного больше, чем вы взяли.
- Считайте это процентами за заем, - улыбнулся он.
- Не нужны мне ваши проценты, - обиделась она. Он снова улыбнулся.
- Берите и не спорьте, другой бумажки у меня все равно нет. Лучше угостите сигаретой.
Закурив, он уселся в кресло с удовлетворенным вздохом вытянув длинные ноги.
- Послушайте, милейший. Если у вас были такие благие намерения, зачем было лезть на балкон вместо того, чтобы спокойно войти через дверь.
Он пожал плечами. - Дверь была закрыта. -
- Еще бы, в такую рань. Подождали бы.
- Я не мог ждать, я хотел увидеть вас.
Тала замерла с открытым ртом. Подобного оборота событий она не ожидала. Маньяк, не иначе. Она прекрасно знала себе цену и была уверенна, что ни один нормальный мужик не рискнет свалиться в кактусы ради ее прелестей. Оглянувшись в поисках оружия, она лихорадочно соображала, как побыстрее выпроводить шального Ромео с глаз долой. Мужчина с улыбкой наблюдал за ее реакцией.
- Если честно, мысль подождать просто не пришла мне в голову. Последнее время у меня с логикой не все в порядке, - наконец сжалился он. Тала облегченно вздохнула: ”У меня тоже.”
- Он погасил окурок в пепельнице и встал. Высокий, широкоплечий, с чуть усталой улыбкой на загорелом лице. Наклонился. Осторожно взял ее руку и поднес к губам. Тала почувствовала, что краснеет.
- Прощайте, моя прекрасная спасительница, - и тут же добавил совершенно будничным тоном.
- Можно я выйду через дверь или желаете, чтобы я удалился тем же способом, что и пришел? - Она кивнула, все еще находясь не в своей тарелке. Он уже шагнул через балконный порог, когда черти дернули ее за язык.
Так значит, вы нашли свой порт приписки?
Мужчина обернулся, удивленно приподняв бровь.
- Порт приписки?
- Ну, то место, откуда вы приплыли вчера.
По губам его скользнула горькая и злая гримаса.
- Нет. Но думаю посвятить этому остаток жизни.
Пока он говорил, на глаза ей попалась банкнота, сиротливо лежащая на диване. Пропустив мимо ушей не совсем понятную часть ответа, она сделала соответствующие выводы, и фельдфебельским голосом спросила.
- Тогда откуда у вас деньги?
- Выиграл, - заявил он, честно глядя ей в глаза, - на бильярде.
- Ну и сколько можно выиграть на бильярде за одну ночь?
- Сотню.
Тала окинула его с ног до головы. Произвела мысленно расчет и холодно заметила.
- Если штаны с ботинками вы не стащили, то у вас должно остаться гривен пять. Мужчина порылся в карманах. Посчитал мелочь и кивнул.
- Зачем же вы отдали мне деньги?
- Не хотел, чтобы меня запомнили, как вора.
- Высокопарная чушь. Не хватает только руки, прижатой к сердцу.- Он тут же прижал правую руку к груди.
- Довольно. Хватит. Убирайтесь. Хотя нет. Постойте. Думаю своим поведением я заслужила честный ответ на один вопрос. Почему я? Почему для своих розыгрышей вы выбрали меня? У меня что, на лбу написано – дура?
Мужчина смотрел на нее со странной смесью сочувствия и тоски.
- Не ищите черную кошку в темной комнате. Ее там нет. Воспринимайте происходящее, как забавное происшествие.
- Да уж куда забавней, - огрызнулась она, наблюдая за ним исподлобья, - у вас руки дрожат. Это что, признак вранья ?
- Это от усталости, - спокойно ответил он. Женщина помолчала, сосредоточенно разглядывая свои колени. Потом заговорила, неторопливо растягивая слова.
- Забавное происшествие, - говорите. Что ж, если так, то я хочу насладиться им сполна. А для полноты картины не хватает предыстории.
Мужчина стоял, прислонившись головой и плечом к балконному косяку. Что-то в его позе, выражении глаз говорило ей, что он действительно смертельно устал и еще, что ему совершенно не хочется уходить. Она вдруг сменила гнев на милость.
- Хотите кофе?
- В обмен на историю моей глупости?
- Глупость ближнего повышает самооценку.
- После общения со мной ваша самооценка подпрыгнет до небес.
- Хватит меня интриговать, я заварю кофе и устроюсь поудобнее.
- Он шутливо поклонился: ”За чашку кофе я готов на все.”
- Последнюю чашку я выбросила с балкона. Придется довольствоваться вульгарными стаканами.
Пару минут спустя они сидели друг против друга. Приятно пахло кофе. Из парка доносились голоса и ритмичный стук теннисного мяча.
- Итак, - начал мужчина, - все началось с того, что два приятеля решили уйти на пенсию. Правду сказать, решило за них родное государство, выставив за ворота воинской части двух здоровых и относительно молодых лентяев. Слегка ошалев от непривычной свободы, они быстро поняли, что никому не нужны. Попили пиво, походили на футбол и затосковали. Причем настолько, что решили заняться делом. Но каким? И вот однажды, сидя за столиком в ресторане, они случайно подслушали разговор довольно солидных мужиков. Мол, Крым – край непуганных лохов и диких бабок. Быстренько подсчитав, приятели пустились во все тяжкие. Продали две квартиры в родном Киеве и явились на брега Тавриды обремененные солидной суммой денег и ворохом надежд.
Он затянулся сигаретой, выпустив аккуратное колечко голубого дыма. Проследил, как оно поплыло, растворяясь в солнечном луче.
- Дальше все пошло как по маслу. Суетливая, колхозного вида тетка, сдававшая им квартиру, оказалась свояченицей последнего еврея, не успевшего еще отбыть на родину предков. Этот сын Израиля не мог решиться расстаться с любимым детищем.
Крошечным пансионом на окраине Ялтинской набережной. Приятели сверху донизу облазили двухэтажное строение, пережившее революцию и пару войн, и решили, что оно вполне переживет еще пару-тройку мировых катаклизмов. Внук Авраама, заливаясь горючими слезами, твердил, что отдает свое сокровище даром. Ну просто дарит. Исключительно по доброте душевной. Приятели поднажали и совместили свои скромные возможности с аппетитом продавца. Оставалось только ударить по рукам и дружно сплясать семь сорок. Но… оказалось, что для полного счастья требуется согласие троюродного племянника, прописанного в комнатенке этого борделя. Рассказчик помолчал, усмехаясь своим воспоминаниям. Вы слышали песенку: по городу Одессе на белом Мерседесе в широкой шляпе с розовым пером… ну так вот, у пресловутого племянника не хватало только розового пера. Вместо этого, из Мерседеса вылезли четверо, не слишком обезображенных интеллектом молодца. Приятели внутренне напряглись, вспомнили веселые армейские будни и решили не отступать. Правду сказать, племянничек при ближайшем рассмотрении оказался просто душкой. Веселый, говорливый, готовый на все. Разумеется, в пределах уговора. И вот, несколько дней спустя, сонный нотариус шлепнул свою печать на купчей. Внук Авраама тут же растворился вместе с деньгами, а общительный племянничек предложил обмыть удачную сделку. Отказаться было просто неприлично. И пошло-поехало. Музыка, девочки, по сравнению с которыми Клаудия Шифер просто швабра. Шум прибоя и луна размером с обеденную тарелку, - он отхлебнул кофе и доверительным тоном сообщил.- Думаю, в коньяке, выпитом за ту ночь, мог легко утопиться средних размеров бегемот. Ваш покорный слуга чудом остался трезв. Исключительно из чувства долга. Купчая, спокойно лежавшая в нагрудном кармане, не давала расслабиться. Ближе к рассвету веселье достигло апогея. Правда, девушки в последний момент куда-то исчезли, - мужчина невольно усмехнулся. – Сейчас, вспоминая это, я понимаю, что должен был насторожиться. Но, увы. Парус над головой. Встающее над горами солнце и морская гладь усыпили бдительность. Я стоял на палубе, глядя на тающий вдали берег, и был беззаботно спокоен. Только в последний момент, краем глаза заметив занесенную для удара руку, я попытался уклониться, и опоздал. Наверное, я не сразу потерял сознание, потому что помню, как лежал, уткнувшись носом в полированные доски палубы, - он замолчал, допил остывший кофе и посмотрел на женщину, сидевшую напротив него с потухшей сигаретой в руке. - Вот и вся история.
- Она тут же вышла из ступора: ”Как вся? А ваш приятель? ”
- По лицу мужчины пробежала судорога.
- Не знаю. Могу лишь предположить, что ему повезло меньше, чем мне. Когда я очухался и вынырнул на поверхность, яхты и след простыл. Я надорвал голос, но он не отозвался. Он был старше меня лет на пять да и порядком растолстел, сидя в штабе. Так что…
- Тала попыталась затянуться потухшей сигаретой. Чертыхнулась и выбросила ее за балкон.
- Знаете, еще двадцать минут назад я думала, что это у меня проблемы. Вам удалось убедить меня в обратном.
- Каждому свое, - негромко отозвался мужчина.
- Что же вы собираетесь делать дальше?- Он пожал плечами.
- Доберусь до Ялты, а там видно будет.
- Видно что? - не унималась она. В его глазах появился недобрый блеск.
- Формально я уже не существую, так что терять мне нечего.
Тала посмотрела на него с нескрываемой жалостью.
- Могу показать, где раздобыть лопату.
- Зачем?- не понял он.
- Ну, как же, выроете топор войны, а потом расширите яму до соответствующих размеров метра этак полтора на два. Чему вы смеетесь? Я говорю серьезно. Вы недооцениваете тех, с кем связались. Проще и безболезненнее будет пойти и утопиться.
- Раньше мне казалось, что вы оптимистка.
- Я реалистка, - рявкнула Тала, раздраженно взмахнув рукой.
- Вы так трогательно предостерегаете меня.
- Это инстинкт. Бог создал женщину, чтобы было кому оберегать его пробное творение. Первый блин комом и все такое…
Мужчина рассмеялся, откинувшись на спинку кресла:
- Любопытная точка зрения. Интересно, как на нее реагирует ваш муж?
- Мой кто? - слегка опешила от резкой смены темы Тала.
- Ах, муж. В его размеренной жизни я была единственным источником угрозы. И с целью уберечь беднягу превратилась в бывшую жену.
- Печально.
- Вряд ли он был сильно опечален.
- Я говорю о вас.
- Давайте лучше вернемся к прежней теме. Это куда интересней.
Он зевнул: - Больше мне рассказывать нечего, я удовлетворил ваше любопытство и теперь пора исчезнуть.
- Поедете в Ялту искать новых неприятностей?- мрачно спросила она.
- Ну что вы, зачем мне новые? Мне бы со старыми разобраться, - он снова судорожно зевнул и виновато улыбнулся.
- Простите.
Тала, нахмурившись, созерцала пепельницу, не поднимая головы.
- Прощайте, - повторил он и шагнул через порог в комнату.
- Постойте, - окликнула она его.
- Кажется, я созрела для очередной глупости.
Он обернулся, сдерживая улыбку. Она встала, избегая смотреть ему в глаза.
- Не знаю, как вы выглядите обычно, но сейчас вы больше похожи на зомби, чем на героя мстителя. Если хотите, можете остаться и отдохнуть. Перестаньте на меня пялиться. Я и так знаю, что веду себя странно.
- Просто я ищу крылья у вас за спиной.
- Еще одно слово, - прошипела она, - и вы отправитесь отсюда той же дорогой, что пришли. И мне будет плевать на кактусы.
Мужчина демонстративно зажал себе рот рукой. В глазах у него плясали веселые искорки.
Ее соседи по столу давно ушли, а Тала все сидела, грустно глядя на куриную ножку. Молодая румяная официантка в третий раз проехала мимо нее со своей тележкой и наконец не выдержала.
- Ну, сказали бы сразу. Я б вам рыбу дала. Так нет, сидите, мучаетесь, а потом жалобы пишете. Ну, народ.
- Тала вздохнула и наколола окорочек на вилку с абсолютно несчастным видом. Официантка засопела как паровоз и, сняв с тележки тарелку с рыбой, шмякнула ею о стол.
- Доведут ведь. Уйду на пляж пирожками торговать. Нет моих сил больше.
- Тала, вздрогнув от неожиданности, очнулась и попробовала трофейную рыбу. Рыбка оказалась очень даже ничего. Расправившись с ней, Тала оживилась настолько, что стащила с соседнего стола хлеб и, прихватив окорочек, ретировалась.
Мужчина спал, прикрыв лицо рукой от солнца, и негромко похрапывал. Она посидела в кресле. Выкурила сигарету. Повздыхала и отправилась на массаж. Потом заглянула на пляж, сдала в библиотеку детектив, резонно рассудив, что приключение, подсунутое жизнью, не даст больше сосредоточиться на заботах комиссара Мегре. Купила две порции мороженого и незаметно для себя слопала их обе, в меланхоличной задумчивости прогуливаясь по парку. Так же бездумно забрела на рынок, купила виноград и отправилась обедать. В номер она вернулась с чувством сонной сытости и полным сумбуром в голове. Постоялец сладко похрапывал на балконе. Ей стало скучно. Она зевнула, включила тихонько телевизор и задремала под акомпанимент бесконечного бразильского сериала. Проснулась она от шума воды в ванной. На экране телевизора с полностью отключенным звуком веселый стоматолог пугал детишек гигантской вставной челюстью. Еще окончательно не проснувшись, Тала сползла с кровати и побрела в ванную. Толкнула приоткрытую дверь и только потом запоздало вспомнила о приличиях. Однако картина, представшая ее взору, мигом выветрила эти мысли вместе с остатками сна. Голый, до пояса босой нахал скоблил намыленную щетину ее драгоценным и лелеемым станочком ”Vinos”от Жилет. Прощай мечты о ножках Афродиты. Нахал обернулся и вежливо оскалился в подобии улыбки. При этом изо рта у него полезла обильная пена. Мысль о бешенстве растворилась в разлившейся желчи.
- Если ты чистил зубы моей щеткой…, - вслух высказала она кощунственную мысль.
- Я за себя не ручаюсь.
Мужчина обиженно покачал головой и предъявил перепачканный в зубной пасте палец.
- Ладно, живи, - буркнула она, захлопнув дверь у него перед носом. Не успела она усесться в кресло, как он закрутил воду и прошлепав босыми ногами по комнате, выглянул на балкон.
- Послушай, ты всегда спросонья такая мрачная или только после обеда?
- Тала бросила тоскливый взгляд на его гладко выбритый квадратный подбородок и засопела. Он, потоптавшись на пороге, несмело спросил.
- Можно я заварю кофе? - Получив утвердительный кивок, исчез. Слушая, как он шелестит пакетами, Тала раздраженно думала о себе. Она даже не предполагала, что привычка к одиночеству пустит такие глубокие корни. И смотри, чуть не убила человека, посягнувшего на ее зубную щетку. Это уже попахивало клиникой. Мужчина вернулся, пристроил на столике стаканы с кофе и деловито размешал сахар.
- Там в холодильнике хлеб, сыр и курица, - все еще хмурясь, сказала она, - это тебе.
- Он, благодарно буркнув, метнулся к холодильнику, мигом слопав тормозок. Облизнулся, щурясь на заходящее солнце, и ни с того ни с сего заявил:
- Меня зовут Павел. И я рад, что мы перешли на ты.
Тала смерила его насмешливым взглядом.
- Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Кстати в холодильнике есть еще виноград. Если я разрешу его съесть, ты назовешь мне фамилию и возраст? - Мужчина весело рассмеялся.
- Эту секретную информацию я выдам только в обмен на сигарету, - она молча вытряхнула из пачки пару сигарет. Наклонилась прикурить из его рук. Он глубоко затянулся и, встав по стойке смирно, сомкнул босые пятки.
- Позвольте представиться. Подполковник Павел Резанов.
- Не похож ты на подполковника, - уверенно заявила Тала, глядя на него снизу вверх.
- Я в отставке, - доверительно усмехнулся он, садясь в кресло.
Они выпили кофе и долго сидели молча. Мягкий летний закат навевал чувство покоя и умиротворения. После ужина они долго говорили ни о чем, перескакивая с темы на тему и избегая вспоминать о настоящем. Было уже довольно поздно, когда он начал обуваться.
- Уходишь? - коротко спросила она. Мужчина улыбнулся в ответ.
- Пойду, поохочусь. Мне нужны деньги. Ведь не буду же я вечно жить у тебя на балконе. Хотя это было бы заманчиво, - подмигнул он своему отражению в зеркале. Уже на пороге он обернулся.
- Если я вернусь, ты не будешь бросать в меня стаканы? - Она кивнула.
Подождав пока стихнут его шаги в коридоре, Тала впрыгнула в джинсы и поспешила следом. Сунула дежурной пятерку и, проблеяв что-то невразумительное, получила разрешение барабанить в дверь хоть на рассвете. Темные аллеи парка были пусты. Он исчез. Тала чертыхнулась и пошла в сторону ярко освещенной набережной. Десятки крохотных кафе, теснившиеся друг подле друга, сверкали разноцветными огоньками и вопили что было сил в тщетной попытке перекричать соседей. Пестрая нарядная толпа сновала между столиками и прилавками с колониальным товаром, сосредоточенно тратя деньги. Прямо посреди этого бесконечного потока загорелые дочерна художники самозабвенно льстили клиентам с обгоревшими носами, придавая их портретам сходство с кинодивами. Толстые цыганки в цветных платках гадали по рукам и лицам наивных курортниц. А теплый ночной ветер, мелодично позванивая оберегами, носил запахи шашлыка и восточного плова. Тала медленно шла в толпе, постепенно теряя надежду найти не в меру шустрого отставного вояку. Время здесь не имело смысла, только луна, висевшая теперь почти над головой, прозрачно намекала, что короткая летняя ночь перевалила за половину. Толпа вокруг постепенно редела. Вдруг ее взгляд, автоматически замиравший на зеленом сукне очередного бильярда, зацепился за эмблему Адидас на широкой спине одного из игроков. Присмотревшись, она удовлетворенно хмыкнула. Объект был обнаружен. По всем правилам шпионских фильмов Тала заняла наблюдательный пункт и вздохнула, вытянув гудевшие ноги. Однако ее блаженство было недолгим. Выросший из-под земли официант вопросительно заглянул ей в глаза. Тала тоскливо пошарила в карманах, не отрывая глаз от игроков. Официант начал проявлять нетерпение:
- Пиво, - выдохнула она, тупо пролистав меню.
- И…, - оживился вампир в униформе.
- ”И все, - отрезала, Тала доставая сигареты. Вампир скорчил презрительную мину и исчез.
Резанов играл с упитанным джентльменом средних лет, обремененным парой мобильных телефонов, забавно болтавшихся на пояснице. Притаившись, Тала потягивала пиво и наблюдала. Молочно-белые шары со слабым стуком соскальзывали в лузы, быстро уменьшаясь в количестве. Резанов играл, давая своему противнику то, в чем тот отчаянно нуждался, соскучившись по деятельной жизни вне отпуска: азарт, капельку адреналина, иллюзию близкой победы. Упитанный любитель мобильной связи все-таки проиграл и уступил место другому жаждущему развлечений бизнесмену. Тала заметила пачку купюр, придавленную бокалом на бортике стола. Заметила она и то, что часть их быстренько перекочевала на поднос девушки-официантки. Заведение получило свою долю. Он заканчивал седьмую партию, а она раздумывала, сможет ли одолеть третий бокал пива, навязанный официантом. Слегка утратив бдительность, она не сразу отреагировала на появление ненавистного вампира и растерялась, когда тот принялся выставлять на столик тарелки с салатом и мясом.
- Имейте совесть. Столик еще занят, - придя в себя, запротестовала она. Официант оскалился в счастливой улыбке.
- Это вам. За все уже уплачено, - Тала обалдело открыла рот и не нашла ничего умнее, как заявить.
- Я все это не съем.
- Надеюсь, - раздался у нее за спиной знакомый голос, и Резанов, плюхнувшись на стул рядом с ней, залпом осушил половину пивного бокала.
- Есть хочу до чертиков, - сообщил он, засовывая в рот кусок мяса и подмигивая.
- Ты ведь не мог меня видеть, - разозлилась Тала, когда до нее дошел смысл происходящего.
- Я сидела тихо, как мышь.
- Очень даже симпатичная мышь, - невнятно согласился Резанов, не переставая жевать.
- Скажи лучше, что будешь пить?
Она в ужасе замахала руками.
- В меня уже ничего не влезет. Кажется я, как верблюд, сделала запас на несколько дней вперед.
Резанов весело засмеялся, рискуя подавиться.
- Что не легко сидеть в засаде?
Она не сочла нужным отвечать, демонстративно закурив. Он быстро расправился с едой и удовлетворенно вздохнул.
- Знаешь, жизнь совершенно иначе воспринимается на полный желудок. Может, ты все-таки что-нибудь съешь. Не бойся, я вполне платежеспособен. Твое присутствие принесло удачу.
Она лишь покачала головой. Он вдруг засуетился.
- Послушай, ведь уже чертовски поздно. Как ты попадешь в номер? Даже не думай лезть через балкон. Я скорее вшибу дверь, чем позволю тебе это.
Тала успокаивающе усмехнулась.
- Не волнуйся, я обеспечила пути к отступлению.
Они еще немного посидели, а потом медленно пошли вдоль опустевшей набережной. Чуть прохладный ночной ветер приятно ласкал кожу.
- Ты очень хорошо играешь. - Даже я это заметила.
- Он пожал плечами.
- Даже ежа можно выучить играть на саксофоне. У меня было вдоволь времени и возможности. Лучше скажи. Ты сегодня спать собираешься?
- Возможно, чуть позже. Давай спустимся к воде.
Они сошли на пляж. Под навесами царила абсолютная темнота. Сонное море беззвучно вылизывало гальку. Со стороны ближайшего кафе доносилась мелодия Энио Мориконе. Тала разулась и пошла к воде. После прохладной полосы мокрой гальки вода показалась ей нереально теплой. Намного теплее воздуха, пахнущего кипарисами и лавандой. Она обернулась к мужчине, наблюдавшем за ней скрестив руки на груди.
- Всегда хотела искупаться ночью.
- Что же тебе мешает?
- Не знаю.
- Ступай. Если что, я рядом.
Она помедлила. Но потом, решившись, быстро разделась и вошла в воду. Медленно, осторожно, блаженно. Он собрал ее одежду и отошел в тень под навесы. Тала плыла, легко разрезая темную бездну. Ее тьма была столь прозрачна, что даже пальчики ног, погруженных в глубину, были видны до мельчайших подробностей. Она нырнула. Ощущение реальности исчезло. Здесь внизу было так темно! Что-то прохладное коснулось плеча. Она вздрогнула, почувствовав безотчетный страх, и устремилась вверх к луне. Вынырнув на поверхность и, все еще дрожа, поплыла к берегу. Взгляд ее скользнул по серебряной полосе освещенной луной гальки и замер на крохотной оранжевой точке. Словно глаз неведомого зверя, горевший из темноты под навесами. Он курил, и огонек сигареты вспыхивал и гас в его руке. Уже коснувшись ногами дна, она услышала громкие голоса. Кто-то спускался с набережной на пляж. Тала вышла из воды и вздрогнула от ветерка. В этот момент раздался смех и мужской голос.
- Глядите русалка. - На освещенное пространство вышли четверо рослых молодых парней.
- Эй, красавица, иди к нам. Как водичка? - голоса были резкие и пьяные. - Тала медленно пошла, стараясь обойти их стороной. Но один из парней преградил ей дорогу.
- Может тебя согреть, русалочка?- Она промолчала. Позади парней из темноты выросла фигура Резанова.
- Ступайте себе дальше, ребята, - негромко и спокойно сказал он.
- Ты смотри, какой храбрый, - набычился один из гуляк.
- Что тебе одному развлекаться? Бог велел делиться.
-У бога было девять заповедей, - так же негромко ответил он. - И одна их них может сейчас вам пригодиться.
- Это какая же? - мрачно поинтересовался самый молодой.
- Например, не убий, - холодно ответил Резанов и сделал быстрый жест, выхватив руки из-за спины. В наступившей тишине отчетливо прозвучал сухой металлический щелчок. Парни шарахнулись от него в стороны. Один, поскользнувшись на гальке, упал навзничь, испуганно взвыв.
- Кончай дурить, мужик. Мы уже уходим.
- Всего хорошего, - отозвался Резанов и повернулся к женщине.
- Одевайся, дорогая. Нам тоже пора уходить.
Тала не двинулась с места, ошарашено наблюдая, как ретируются слегка протрезвевшие с перепугу искатели приключений. Резанов даже не оглянувшись на них, протянул ей вещи.
- Что это было? - тихо спросила она, едва пляж опустел.
- Что именно? - переспросил мужчина абсолютно невинным тоном.
- То, что ты только что спрятал в карман.
- А ты как думаешь?
- Думать я буду позже. Сначала объясни, откуда у тебя оружие.
- Резанов весело захохотал.
- О боги, и ты туда же. - не переставая смеяться, он вытащил из кармана и сунул ей в руки обычную палку. Тала повертела ее совершенно ошалело.
- Ты сумасшедший?
- Ну, зачем так резко, - обиделся Резанов. - Я просто пошутил. Ребята увидели то, что хотели увидеть. Вот и все.
- Вот и все? - набросилась на него разъяренная фурия.
- А если бы они оказались чуточку меньшими идиотами? Что бы ты тогда делал?
Он вдруг посерьезнел.
- То, что я дал себя обокрасть, еще не значит, что я беспомощен и глуп. Словом или делом я никогда не дам в обиду свою женщину.
Они стояли друг напротив друга, и темнота крымской ночи казалась осязаемой. Она очнулась первой. Натянула джинсы поверх мокрого купальника и взяла его за руку.
- Пойдем домой поздно уже.- Он рывком прижал ее к себе, коснулся губами солоноватых волос. Она не вырывалась, но и не отвечала на его ласку. Разжав объятья, мужчина глухо прошептал.
- Прости, я не должен был.
Женщина ласково провела по его щеке.
- Ты действительно ничего мне не должен. Это лишь игра воображения. Море, ночь. Утром все будет проще.
- Ты уговариваешь меня или себя? - тихо спросил он. Она промолчала.
Однако утром все стало еще сложнее. Она проснулась первой и долго лежала, глядя в потолок. Он спал, крепко обняв ее за талию, и его дыхание щекотало ей шею. Губы ее дрогнули, произнося заклинание наивного женского рода.
- Я подумаю об этом завтра.
- О чем? - сонно спросил он и поцеловал ее в плечо. Она не ответила. Тогда он приподнялся на локте, заглянув ей в глаза.
- О том, что провела ночь с нищим бездомным типом без документов?
Она долго изучала его несчастную физиономию и вдруг рассмеялась.
- А то, что ты провел ночь с женщиной, о которой ничего не знаешь, тебя не волнует? - Он отрицательно покачал головой.
- Что ж, тогда мы квиты.
Выйдя из ванной, Резанов недоуменно уставился на Талу, изучавшую разложенный на кровати гардероб.
- Ты пойдешь на пляж в этом? - скептически скривился он, когда Тала примерила полупрозрачный шифоновый сарафан почти до полу длиной.
- Нет, - равнодушно ответила она, любуясь собой в зеркале.
- В этом я поеду с тобой в Ялту.
Он даже подпрыгнул, замотав головой.
- Никуда ты со мной не поедешь. Даже не думай.- Она обернулась, удивленно приподняв бровь.
- С каких это пор мной командует нищий бездомный тип без документов.
- С сегодняшнего утра, - рявкнул он.
- Хорошо, - неожиданно легко согласилась Тала.
- Не хочешь, чтобы я ехала с тобой. Что ж, я поеду следом. - Успевший закурить Резанов поперхнулся дымом и закашлялся, делая вид, что не замечает, она развивала свою мысль.
- Давно мечтала стать частным детективом. Думаю, лучшей возможности мне не представится. Благо, память у меня хорошая. Не так уж много в Ялте двухэтажных особняков почтенного возраста на окраине набережной. Поброжу туда-сюда, порасспрашиваю соседей, авось, узнаю что-нибудь.
Мужчина загасил сигарету в стакане с водой и потер кулаками слезящиеся от попавшего в них дыма глаза.
- Я запру тебя в ванной.
- Только попробуй. Тогда я пойду в милицию и осчастливлю их твоей душещипательной историей.
- Шантажистка.
- Солдафон.
Сидя бок о бок в маршрутке, петлявшей по нижней дороге, они не разговаривали и демонстративно смотрели в разные стороны. Так же молча они вышли на привокзальную площадь. Кучка аборигенов, охотящихся на новоприбывающих, окинула их равнодушными взглядами.
- Вот что, красавица, - категорическим тоном заявил Резанов, придерживая свою спутницу за локоток.
- Ты будешь делать то, что я тебе скажу. Сядешь тихонько в кафе и будешь меня ждать. Иначе…
Что подразумевалось по многозначительным «иначе», так и осталось неизвестным. Подошел автобус из Симферополя и толпа аборигенов, издав боевой кличь, смела все на своем пути. Оказавшийся, в самом центре побоища, Резанов совершенно растерялся. Тала исчезла. Оглядываясь в тщетной попытке найти ее, он ощутил слабое удовлетворение. Куда больший эмоциональный шок получили новоприбывшие. Некоторые из них, оглушенные воплями: «Кому жилье?!!», попытались укрыться в автобусе, начавшем подозрительно раскачиваться. Остальные бросились наутек, преследуемые алчными обладателями свободного жилья. Когда волна схлынула, он, наконец, увидел свою спутницу, спокойно стоявшую на обочине. В руках она держала невероятных размеров сомбреро и темные очки а ля Рембо.
- Одевай, - коротко приказала она, нахлобучивая ему на голову шляпу.
- Зачем? - попытался воспротивиться он.
- Для маскировки, - безапелляционно заявила Тала и засунула дужку от очков ему в ухо. Резанов взвыл.
- Прости, - голос ее был полон раскаяния.
- Я похож на идиота? - оглянулся он на свое отражение в витрине.
- Ты так самокритичен. Это радует. Значит, будешь реально оценивать свои силы.
- От ее улыбки его чуть не перекосило.
Набережная была почти пуста. Вся жизнь сосредоточилась на узкой полосе гальки и в пене прибоя. И жизнь эта била ключом. Розовые, золотистые, шоколадно-коричневые тела, едва прикрытые разноцветными лоскутами купальников, возлежали плотными рядами, не оставляя даже миллиметра свободного пространства. Каким-то чудом между ними курсировали аборигены, перекрывая всеобщий гомон и визг протяжными криками. «Пахлава медовая!! Сладкая!! Кому виноград?! Кому персики?!» Народ оживлялся, откладывал недоеденный арбуз на спину соседа и пополнял запасы. Между волнорезами, в опасной близости от голов купающихся, сновали водные мотоциклы. А в безоблачном небе реяли самоубийцы на дельтапланах и парашютах. Подойдя к парапету, Резанов окинул тоскливым взглядом это вопящее месиво и вздохнул:
- Чем я думал, собираясь поселиться в этом Содоме?
- Вот видишь, все, что ни делается, делается к лучшему, - успокоила его Тала. Он бросил на нее красноречивый взгляд.
В самом центре ощущался блаженный покой. Город отдыхал, готовясь к ночной феерии. У причала, еще не успевшего позабыть «Адмирала Нахимова», покачивалась пара десятков яхт. Остановившись в тени пальмы, Резанов скомандовал.
- Сиди здесь. Я пройдусь, посмотрю.- Тала заглянула ему в глаза и заговорщески прошептала.
- Что, начинается опасная часть операции? Думаешь, они будут стрелять с борта?
- Женщина, ты невыносима, - простонал он в ответ.
- Не нужно меня носить, - тут же парировала она. -Я сама пойду. Хочу спросить, сколько стоит прокатиться вон на той красавице? Да не стой столбом. Бери меня под руку и представь, что мы женаты.
- У меня бедное воображение, - мрачно буркнул Резанов, тем не менее беря ее под локоток.
- Нахал, - лучезарно улыбнулась она.
- Думаю, это третья слева, - неуверенно констатировал Резанов после того, как они дважды продефилировали вдоль причала.
- Красивая, - похвалила выбор бандитов Тала. -Что дальше?
- Не знаю, - признался он. - Давай понаблюдаем. Может быть, появится кто-то знакомый.
- Святая простота, - поставила она ему диагноз.
- Сколько ты собираешься ждать? Неделю? - он бросил на нее взгляд голодного каннибала.
- А ты что предлагаешь? О, мудрейшая. - Тала покровительственно усмехнулась.
- Видишь парня на корме. Он чистит картошку. Значит, минимум полчаса они никуда не денутся. Пойдем, посмотрим твое неудавшееся приобретение, - Резанов кивнул.
Двухэтажный домик, окруженный магнолиями, был слегка запущен и на удивление - необитаем. Это выглядело странным, если учесть, что по соседству вывеска «сдается» красовалась на хибаре, сильно смахивавшей на курятник. Притаившись в подворотне, они пару минут рассматривали дом.
- С обратной стороны есть лестница. Прямо к тем комнатам, которые мы занимали, - объяснил Резанов. Попробую незаметно пробраться. Может, вещи еще на месте. Ты обещаешь подождать меня здесь и никуда не лезть.
Тала прижала руку к сердцу.
- Обещаю.
Он недоверчиво хмыкнул и перелез чрез забор.
Последняя ступенька предательски скрипнула у него под ногой. Он замер прислушиваясь. В доме было тихо. Осторожно толкнул дверь и обрадовался. Не заперто. Прокрался по коридору. Распахнул дверь нужной комнаты и остановился. Голые стены, тщательно выметенный пол, окно занавешено тряпкой. И никаких следов того, что пару дней назад он здесь жил. За спиной раздался подозрительный шорох и шаги. Резанов прыгнул под прикрытие двери и приник глазом к щелке. По коридору шествовала та самая колхозная тетка, с которой все началось. С трудом подавив желание выскочить и придушить добрую женщину, он лихорадочно соображал, как выбраться из западни. В этот момент кто-то забарабанил во входную дверь. Тетка побрела прочь. Облегченно вздохнув, он выглянул в окно и только чудом не заорал в голос. На тротуаре Тала мило беседовал с первоисточником его проблем. Обе весьма оживленно размахивали руками. Чувствуя, что вот-вот лопнет от переполнявших его эмоций, Резанов спустился по лестнице и перемахнул забор. Почти тотчас появилась Тала. Бросила на него встревоженный взгляд и заботливо поинтересовалась.
- Ты себя нормально чувствуешь? Вид у вас не очень. Может давление?
Он несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, прежде чем прошептать.
- Ты меня в гроб загонишь.
Она смущенно потупилась.
- Ты меня переоцениваешь. Лучше расскажи, что нашел?
- Ничего, - огрызнулся он, переводя дыхание.
-Я так и думала. Нет вещей - нет человека - нет проблемы.
Резанов скривился как от зубной боли. Тала взяла его под руку.
- Пойдем. Мне тут адресок один дали, стоит проверить.
- Какой такой адресок? - простонал мужчина, покорно идя за ней.
- Хозяина этой хибары, - безмятежно ответила Тала.
Он вытаращил глаза.
- Что?
- То, что слышал. Не могу же я вести переговоры о длительном найме с посредником. Это не солидно. Наша организация очень серьезно подходит к вопросу оздоровления детей.
- Каких детей? - окончательно обалдел Резанов.
- Полтавская община «Свет пробуждения» желает обеспечить отдых деткам из проблемных семей. Всего человек тридцать. Плюс воспитатели, повар и водитель. По пятнадцать деток на два заезда.
- Ну, ты даешь!
- Я ничего не даю, - оскорбилась Тала. - Я собираю информацию. Решать будет руководство.
- А тобой можно руководить? - безнадежно поинтересовался Резанов и нервно закурил. Тала засмеялась. В глазах мужчины мелькнула взрывоопасная смесь чувств.
- Это то, что мы ищем? - спросила Тала, рассматривая из-за кустов дом и прилегавшие к нему гаражи. Резанов коротко кивнул, не отводя взгляд от белоснежного Мерседеса, гревшегося на солнышке у крыльца.
- Пойдем, - потянул он ее за руку.
- Куда?
- Мне нужно подумать.
- О том, где раздобыть простыню, - понимающе кивнула Тала. Резанов, уже немного привыкший к ее комментариям, терпеливо ждал продолжения.
- Дождемся ночи. Ты набросишь простынку и выйдешь к ним в образе отца Гамлета. Они дрогнут и отдадут тебе все, включая карманные деньги, - дослушав язвительную тираду, он молча вытащил ее из кустов и повел вниз, к морю. Так же безмолвно усадил ее за столик в кафе. Потом сунул в одну руку деньги, в другую меню.
- Думай обо мне, что хочешь, но я не могу просто поджать хвост и сбежать. Я постараюсь что-то узнать о людях, пытавшихся меня убить. Тебя же я прошу только об одном. Умерь свое упрямство и подожди меня. - Тала сидела напряженно выпрямившись.
- А если ты не вернешься?
- Я вернусь.
- А если нет?!
- Тогда ты сядешь на последнюю таксичку и поедешь в санаторий. Если же я не вернусь до рассвета, значит, я оказался последним идиотом. Тогда и только тогда ты возьмешь лист бумаги, изложишь мою душещипательную историю и отошлешь в милицию. Но никто и никогда не должен связать твое имя с моим. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Я понимаю одно: ты - болван. Слепой эгоист. Чудом уцелев, ты снова суешь голову в петлю, пытаясь доказать неизвестно что.
Резанов ласково сжал ее руку.
- Милая моя, если бы я был другим, ты бы даже не взглянула в мою сторону. Разве не так?
Она промолчала. Он поцеловал кончики ее пальцев и шепнув, - то-то же, - поспешил прочь.
Темнело. Тала, распечатав вторую пачку сигарет, в триста тридцать третий раз спросила у официантки время. Без четверти десять. Она закурила, чувствуя, что вплотную подошла к решению бросить эту вредную привычку. Официантка смерила ее сочувственным взглядом и поинтересовалась, что она закажет.
- Четыреста капель валерьянки и салат, - буркнула Тала, удивляясь, что еще может шутить. Догадливая официантка вместо валерьянки принесла стакан мадеры. Осушив мадеру, Тала решительно встала.
Чем дальше от центра, тем пустыннее были узкие улочки. Здесь, в густых лиловых сумерках летней ночи, одуряющее пахло крымской сосной и цветами. Из логова мафии не доносилось ни звука. Пройдя мимо ворот, Тала осторожно нырнула в переулок и притаилась под живой изгородью. Почти тотчас из темноты материализовался Резанов. Окинул ее мрачным взглядом с головы до пят и тихо спросил:
- Может тебя связать?
- Тала улыбнулась и покрутила пальцем у виска. Он обреченно вздохнул.
- Ты права, не поможет.
Толстая серая кошка бесшумно спрыгнула с ветки, повисшей над изгородью. Резанов вздрогнул, инстинктивно прижав женщину к себе. Заглянул ей в лицо.
- Что же мне с тобой делать?
- А что ты собирался делать без меня? - шепотом поинтересовалась Тала.
- Залезть в дом. Там сейчас никого нет. Все ушли минут пять назад.
- Ты действительно считаешь, что это что-то даст?
Он хмуро кивнул.
- Что ж, жираф большой, ему видней. Полезай.- Резанов слегка опешил от ее покладистости.
- А ты?
- Что я? - Тала сделала невинные глаза.
- Подсаживать тебя на забор я не буду и не проси.
- Я прошу об одном, не лезь на рожон. А ты плюешь на мои просьбы, шатаясь по темноте, словно призрак белой дамы.
- Как романтично, - похвалила его Тала и успокаивающе погладила по руке.
- Можешь не волноваться, на забор я не полезу, мне сарафан жалко.
- Слава богу, хоть какой-то сдерживающий момент, - буркнул Резанов и чуть не силой втолкнул ее в подобие ниши из дикого винограда.
- Сиди здесь. Я быстро.
Она кивнула, наблюдая, как он, подтянувшись на руках, взобрался на ветку и перемахнул забор. Несколько мгновений она слышала шорох, потом все стихло. Тала присела на корточки, подобрав подол, и прислушалась. Сквозь пение цикад до нее донеслось невнятное бормотание. Минуту-другую она раздумывала, что это могло бы быть, вдруг вскочила, осознав. Телевизор. Где-то там, за изгородью, в глубине темного дома работал телевизор. Значит, ушли не все. Охваченная паникой она заплясала на месте, бестолково вглядываясь в темноту. Время шло, и она успокоилась, не слыша грохота и криков, долженствующих, по ее мнению, сопровождать поимку незваного гостя. Снова появилась серая кошка. Сверкнула желтыми глазами и потерлась о Талины ноги. Женщина наклонилась погладить ее, но кошка вдруг напряглась и шмыгнула в кусты. Тала выглянула из-за угла. Одинокий фонарь освещал припаркованные вдоль обочины машины. Раздались голоса. Снизу от набережной приближалась группа людей. Присев за одной из машин, Тала увидела, как они подошли к воротам того самого дома. Пятеро. Молодые, коротко стриженные, нервные. Точно такие же, как бандиты ее провинциального городка. ”Мы бывшие спортсмены, а ныне рекетмены…?” промелькнула в памяти строчка блатной песенки. Этих палкой на испуг не возьмешь. Тала почувствовала, как ладони стали липкими от страха, а сердце бешено запрыгало в груди. Она привстала, лихорадочно пытаясь что-то придумать. Прямо у нее перед носом сквозь лобовое стекло ”Ауди” злорадно подмигивал кровавый огонек сигнализации. Мрачно усмехнувшись ему в ответ, Тала сжала пальцы в кулак и что было сил врезала по крылу. Истошный визг разорвал тишину. Компания у ворот подпрыгнула и шарахнулась в стороны. Почти оглохшая Тала отползла в переулок. Наконец сирена заткнулась. В наступившей ватной тишине она услышала треск, и Резанов свалился с дерева почти ей на голову.
- Я так и думал, что это ты, - рявкнул он хриплым шепотом. Схватил ее за руку и поволок в темные закоулки. Они бежали, спотыкаясь и перепрыгивая через кучи мусора, пока не попали в тупик. Высокий деревянный забор отделял их от набережной. По ту сторону ревела музыка и сверкали огни. Здесь же было темно и немного жутко. Мужчина повернулся к ней и крепко почти до боли обнял.
- Что случилось? Что ты там нашел?
Он покачал головой.
- Пошли, мне нужно выпить. Иначе язык не поворачивается.
Сидя за столиком в кафе, Тала хмуро наблюдала, как Резанов залпом осушил полстакана водки и закурил, тупо уставившись на кончик сигареты. Она больше ни о чем не спрашивала, терпеливо ожидая, пока он придет в себя. Наконец мужчина поднял голову. Взгляд у него был какой-то мертвый.
- Помнишь, я говорил тебе о своем приятеле. Считал его погибшим. Рвался к этим сволочам, надеясь хоть как-то отомстить. Так вот, он жив и здоров. Сидит сейчас на мягком диване перед телевизором, жрет орешки и потягивает пиво. Словно гость, в доме тех, кто вышвырнул меня за борт на корм местным рыбам. Дом, кстати, никем не охраняется. Так что никакого насилия над личностью своего дорогого друга я не заметил. Тала тихо свистнула. Резанов горько усмехнулся.
- Что ты теперь собираешься делать?
Улыбка на его губах заставила ее поежиться.
- Как ни странно, я теперь точно знаю, что делать.
- Я могу тебя отговорить?
- Нет.
Чуть согнувшись под тяжестью сумки Тала медленно брела вдоль поезда. Взгляд ее скользил по лицам суетящихся людей, а мысли бежали по замкнутому кругу. «Завтра в это же время я буду дома. Сяду на диван, включу телевизор и стану ждать чуда. Авось кто-то постучит в дверь, привяжет белого коня у подъезда, и скажет: ”Здравствуй, любимая.” - Как бы не так. А время летит. Сколько ей сейчас?« - она остановилась, опустив сумку на землю.
- Пятьдесят, - рявкнул над ухом хриплый бас. - Тала вздрогнула, смерив нахала уничтожающим взглядом и гордо ответила.
- Тридцать три. Хам!
- Мужчина вытаращил на нее глаза и открыл рот. Не замечая реакции, Тала созерцала пуговицы его форменной рубашки. Потом подхватила сумку и, пробормотав: «Что я собственно теряю?», - побежала в сторону, откуда пришла. Проводник потоптался на месте, так и не придя в себя, залез в вагон. Принял на грудь сто пятьдесят чистого самогона и поднял таксу на проезд до Днепропетровска до шестидесяти гривен.
Водитель такси, вот уже пять лет курсировавший между Симферополем и побережьем, повидал всякое. Однако сумасшедшая, прыгнувшая к нему в машину на железнодорожном вокзале, побила все рекорды. Швырнув сумку на заднее сидение, она сунула ему деньги, и лихорадочно блестя глазами завопила: ”Быстрее в Ялту. Иначе я себе не прощу.” Водитель не стал вдаваться в подробности, потому что пассажирка подпрыгивала на сидении и притопывала ногами, будто ехала на водном велосипеде с педалями. Опасаясь, как бы чумная не провалила днище, он рванул с места не хуже Шумахера.
Час спустя машина, взвизгнув тормозами, остановилась на Ялтинской набережной. Невнятно поблагодарив, женщина выскочила и попыталась нырнуть в толпу. Водитель взвыл и, подхватив ее сумку, рванул следом. Догнав, чуть не силой всучил ей вещи. Потом вернулся к машине, дрожащей рукой, распечатал пачку сигарет и закурил, с ужасом вспоминая гонку через ночной перевал.
Молоденький паренек, в заляпанной жиром жилетке на босу грудь, тоскливым взглядом провожал окорочка, бесконечно кружащиеся на гриле, когда от толпы отделилась молодая женщина и, заикаясь, пробормотала просящим голосом.
- Вы не присмотрите за вещами? Пока я…, - она сделала паузу, неопределенно взмахнув руками, - пока я не вернусь.
Он равнодушно кивнул и протянул руку за сумочкой, болтавшейся у нее на плече. Однако женщина наклонилась и торопливо затолкала в лоток здоровенную дорожную сумку. Парень слегка обалдел, пытаясь протестовать, но она уже растворилась в толпе. Он вздохнул и попробовал сесть на место. Не тут то было, сумка заняла все свободное пространство. Это переполнило чашу терпения. Парень решительно снял с вертела румяный окорочек, уселся на сумку, положив ноги на прилавок. Сумка оказалась мягкой, окорочек вкусным и, наконец, впервые за день, он блаженно улыбнулся.
- Что, черт возьми, я здесь делаю? - мысленно спросил себя Резанов, сидя на корточках под верандой и прислушиваясь к голосам, доносящимся из дома. - Впервые в жизни я встретил женщину, которую захотелось обнять и не отпускать от себя в горе и радости. И что же? Я отпустил ее, поддавшись дурацкому желанию дать по морде сукину сыну, плюнувшему в душу. Мало ли на свете подонков, не получивших по заслугам? Одним больше, одним меньше. Авось, еще встретимся. Вот только, как ее теперь искать?- Он хлопнул себя по лбу, чуть не свалившись навзничь.
Санаторий. Там должны быть имя и адрес.
Резанов вскочил на ноги, совершенно не заботясь, что его могут заметить, и уже сделал шаг к забору, как вдруг дверь на веранде тихонько скрипнула. Он инстинктивно присел, вглядываясь сквозь перила, и плотоядно хмыкнул, узнав грузную фигуру приятеля. Отставной майор шумно втянул прохладный ночной воздух, взял в зубы сигарету и чиркнул зажигалкой. Да так и застыл. Оранжевый язычок пламени выхватил из темноты мрачную физиономию утопшего на днях Резанова. Майор дрогнул, уронив челюсть. Незажженная сигарета повисла, прилипнув к нижней губе. Резанов среагировал мгновенно. Схватил приятеля за воротник и рывком перебросил через перила. Зажигалка со слабым стуком упала на пол.
- Что, сволочь, не ожидал? - хрипло прошипел Резанов, встряхнув майора, как мешок с песком. Тот только всхлипнул, тараща на него глаза. Намертво прилипшая сигарета смешно запрыгала на дрожащих губах.
- Это правда, ты?
- Нет, - рявкнул Резанов, - призрак отца Гамлета. - Майор заглянул ему в лицо и, видимо, увидел что-то нехорошее, потому что жалобно заскулил.
- Меня заставили. Сказали, что утопят, если не соглашусь. Я не мог им помешать. Пытался, но не смог. - Резанов вдруг почувствовал странную усталость и отвращение.
- Где мои документы, скотина?
- Но майор, казалось, не слышал его, продолжая лепетать срывающимся шепотом:
- Они заставили меня подписать заявление в милицию, что ты утонул. Голос его окончательно сник. А потом заставили подписать признание, что это я тебя утопил. Сказали, если пикну, отнесут его куда следует. У них все здесь куплено. Милиция, все… В доме заработал телевизор.
- Где мои документы? - устало повторил Резанов. - Майор моргнул глазами и достал из кармана пухлый бумажник. В этот момент относительную тишину крымской ночи прорезал истошный мужской вопль: ”Не стреляйте! Нет!”- И оглушительный хлопок выстрела.
- Ох уж эти боевики, - успел подумать Резанов, как вдруг со стороны улицы донесся женский крик и металлический лязг. Явно от удара по воротам.
- Резанов!!! Паша!!!
Он узнал голос и на мгновение оцепенел. Потом по губам его скользнула улыбка.
- Что ж, этого следовало ожидать, - пробормотал он, машинально хватая протянутый бумажник. Однако майор вдруг ожил, мертвой хваткой вцепившись в портмоне, и сипло выдохнул: ”Не дам.”
Резанов снова улыбнулся: ”Дашь. Еще как дашь,” - и со всех сил присветил ему кулаком в глаз. Майор выпустил бумажник, с треском упав в кусты. Подавив желание пнуть его ногой, Резанов удовлетворенно вздохнул и побежал к воротам. Он опоздал совсем чуть-чуть. Двое рослых парней распахнули калитку. На тротуаре в лужице света стояла Тала. Взъерошенная, бледная, с решительно сжатыми кулаками. Парни смерили ее с ног до головы, и один рявкнул:
- Чего орешь? Кукушку сорвало, что ли?
Женщина ничего не ответила, глядя мимо них во двор, и счастливо улыбнулась.
- Павлик!
- Чего? - переспросил парень.
- Это она мне, - ответил Резанов, пытаясь проскользнуть в калитку. Тяжелая ладонь опустилась ему на плечо.
- А ты откуда взялся?
- Оттуда, - коротко бросил Резанов и резко ударил одного в челюсть, второго под дых.
Таксист постепенно пришел в себя после безумной гонки и, пересчитав выручку, завел мотор: ”Теперь можно и домой,” - пробормотал он, сладко зевая. Да так и застыл, чуть не вывихнув челюсть. Задняя дверца распахнулась и в машину залезла та самая сумасшедшая баба. Правда, теперь она была не одна. Следом за ней втиснулся мужик и заорал:
- В Симферополь. Доедем за час, получишь вдвойне.
Сработал условный рефлекс, и бедняга газонул с места, даже не успев закрыть рот.
- Стойте, - вдруг закричала женщина. - Моя сумка.- Таксист выжал сцепление, ударив по тормозам.
- Черт с ней, - крикнул мужчина, махая рукой. - Новую купим.
- Машина дернулась, снова набирая скорость.
- Не купим, - всхлипнула женщина. - У меня деньги кончились.
Таксист похолодел. Машина от резкого торможения пошла боком.
- Плата вперед, - выдохнул он, оборачиваясь к пассажирам. - Мужчина засмеялся.
- Ну, ты и фрукт, приятель. Ушки на макушке держишь? - достал пухлый бумажник и, не глядя, сунул купюру под нос водителю. - Этого хватит?
Таксист моргнул, глотнул подступивший к горлу комок и прошептал:
- ”Даже слишком.”
Рука, протянутая между сиденьями, со сбитыми окровавленными костяшками, сжимала пять сотен долларов.
- Тогда трогай, - закричал мужчина, явно теряя терпение. - Таксист схватил купюру, посмотрел на свет и кивнул, оставив на асфальта черные полосы и запах горелой резины.
На заднем сидении мужчина крепко обнял женщину:
- ”Не плачь, все уже позади.”
Женщина всхлипнула, размазывая слезы ладонью: - ”Я думала, тебя убили. - Он засмеялся тихо и ласково: - Это был фильм. Глупый фильм по телевизору.
- Какая я дурочка. - Он поцеловал ее в нос: ”Я люблю тебя. ”
Женщина затаила дыхание и вдруг разревелась в голос. Мужчина прижал ее к себе, утешая.
- Что случилось? Я сказал, что-то не то? - Она икнула.
- Я забыла бросить монетку в море.
- Не беда, - отозвался он, похлопав водителя по плечу. –Эй, приятель. Все, что я дал тебе сверх условленной платы, разменяй мелочью и брось завтра в море. Ладно? Вот видишь, теперь все в порядке. Не плачь.
Она вздохнула, обвила руками его шею и поцеловала.
Таксист покосился на них в зеркальце и тоже вздохнул, представив, как завтра потащит к морю пару мешков с мелочью.
